Профессор музыки Елена Чверток, больше 20 лет преподающая в Центральной музыкальной школе при Московской консерватории, солистка Московской филармонии, воспитала плеяду скрипичных виртуозов, среди которых лауреаты и призеры многочисленных конкурсов и фестивалей и обладательница Гран-при «Созвездия» Мария Артеева.
Наш разговор с Еленой Казимировной – о музыкальной одаренности, трудолюбии учеников и чистом интонировании скрипки.
– Музыкально одаренные дети уже с раннего возраста осваивают сложнейшую профессию. Помогать им в этом – наверное, непростая задача для педагога. Как с талантами работаете вы?
– Талант всегда нуждается в поддержке, в противном случае он рискует быть неузнанным. Существуют разные фонды, которые помогают молодым музыкантам окрепнуть, или образовательные организации, как «Сириус», где они готовятся к конкурсам, посещают мастер-классы. Моя главная задача на образовательной программе – научить музыкантов чему-то конкретному за достаточно короткое время. Можно поделиться какими-то принципами, знаниями, своим отношением к профессии – заложить фундаментальные истины.
– Есть ли разница в том, как учить одаренных детей, а как способных? С кем сложнее работать?
– Со всеми трудно работать. С одаренными сложнее, хотя и интереснее: от них исходит космическая энергия и всегда много идей. Поспеть за ними непросто, постоянно надо быть в тонусе. Это если говорить в общем.
Если вдаваться в частности, то, независимо от таланта, музыканту (в силу своих физиологических особенностей) может быть трудно разработать исполнительский аппарат. Нужно достаточно времени, чтобы сделать его гибким. Это чрезвычайно важно, потому что правильное игровое движение – это основа, на которой выстраивается вся исполнительская техника. Если это происходит у исполнителя не сразу, возникает внутренний дисбаланс и стресс. Я подключаюсь, и мы ищем варианты.
Важно, чтобы у педагога было много знаний из физиологии и психологии общения. Я внимательно учусь понимать своих учеников и говорить на их языке. У каждого исполнителя есть индивидуальные предрасположенности, но при этом у каждого должна быть безупречная техника, позволяющая исполнять музыку самых разных стилей, направлений, сложности. Именно на это уходят часы и часы занятий.
– Один из ярких примеров вашего педагогического мастерства – громкая победа Марии Артеевой на первом конкурсе «Созвездие». Вы сразу сработались?
– Незаметная сторона этой победы – работа нон-стоп сутки напролет. Впервые мы познакомились, когда Маше было восемь, на одном из конкурсов, куда ее привела мама. После мы периодически встречались на разных музыкальных конкурсах и проектах – до момента, как Маша поступила в мой класс в ЦМШ. Маша по-настоящему талантливый, увлеченный, безумно требовательный к себе человек и музыкант. Некоторые черты ее характера доставляют (прежде всего ей самой) массу волнений и нервов. Но это часто – обратная сторона творческой натуры.
– Один день из вашей подготовки к конкурсу, расскажите об этом.
– Мы с Машей, как сиамские близнецы, постоянно были на связи. «А вот эта часть как, нормально? А здесь как, может, проиграть иначе?» Что бы ты ни делал, отвлечься не выходит: в твоей голове произведение звучит не умолкая. Вдруг возникает какая-то идея звукоизвлечения, и ты бежишь к телефону, чтобы не забыть и подсказать ученику.
И чем ближе к конкурсу, тем больше звонков. Такая тесная коммуникация – это хорошо. Ученик должен доверять педагогу, а это происходит, только когда он понимает, что ты для него и уникальный наставник-профессионал, и самый строгий критик.
Вот я вспоминаю выступление Маши на конкурсе: сидела за сценой и меня просто скручивало от нервов. Она никогда не отдавала себя сцене настолько эмоционально, как тогда. Я четко видела в этом результате ее гигантскую работу над собой и произведением.
– Разве не все музыканты такие напряженные, особенно в канун концертов?
– Пожалуй. Вот сегодня, например, тоже, во время отчетника в «Сириусе»: прямо чувствовался у некоторых этот страх сцены. Уже на самом выступлении отпускает: ты уже на сцене, никуда не деться, надо собраться и показать класс. Хотя, конечно, каждый ведет себя по-разному. И педагогу важно наблюдать: как ребенок поступает в экстремальной ситуации, как он реагирует на замечания, как себя реализует, как занимается сам. Потом с этим всем можно работать, а не просто: «Делай так, делай вот так». Такие подходы не работают.
– А если говорить о прикладной связи, а не об эмоциональной?
– О прикладной – это иногда даже стоять над музыкантом и требовать. А по-другому как, если музыкант не может, например, настроиться на работу? Скрипка – инструмент, требующий особых навыков. Самое сложное в ней – чистое интонирование. И вот здесь спуску нельзя давать, потому что на сцене это все моментально заметно. Скрипка требует многочасовых занятий. От ученика требуется терпение, от педагога – определенная жесткость. Когда надо, я могу быть и такой!
– Часто можно услышать, что делать акцент лишь на технических аспектах исполнительства и давать музыканту жесткую установку на исполнительские «рекорды» вредит исполнителю. Должен ли, по-вашему, музыкальный педагог заниматься еще и воспитанием музыкальной личности?
– Это неразрывные вещи. Мы всегда работаем над музыкальными произведениями, которые требуют особого восприятия и характера. В любом сочинении всегда важно содержание, это целый пласт истории и культуры, эстетические категории. Через эти знания и манеру восприятия музыкального текста воспитывается сама личность. На одной технике здесь не выехать.
– Расскажите о вашей педагогической мечте.
– Понимаете, мы же как динозавры. Наша профессия такая – многое остается неизменным. Вот и педагогические мечты тоже стандартные, я нового не скажу. Чтобы каждый твой ученик становился настоящим профессиональным музыкантом. Самое важное для педагога – когда он видит, как его выпускники становятся успешными. Умение задать музыканту такой вектор – это, наверное, мечта. Хочу верить, что ценности, которые я закладываю в учеников, приведут их на профессиональный олимп.
