В рамках программы по музыкально-исполнительскому искусству для детей в Образовательном центре проходят мастер-классы по композиции – сочинению законченных музыкальных произведений. Бессменным преподавателем этой дисциплины в «Сириусе» является заслуженный деятель искусств РФ, профессор Санкт-Петербургской государственной консерватории имени Н.А. Римского-Корсакова Игорь Рогалев. В интервью он рассказал о том, как написать собственное произведение, с чем лучше выступать на концертах и зачем валять дурака во время занятий.
– Как проходят занятия по композиции в «Сириусе»?
– В «Сириусе» музыканты от 12 до 17 лет получают азы будущей профессии и начинают понимать, что музыка – это язык, с помощью которого люди общаются, порой минуя слово. Как говорила нам Екатерина Александровна Ручьевская, музыка – это клапан эмоций. И мои ребята за короткое время приучаются к мысли, что, сочиняя музыку, они открывают этот самый клапан эмоций и учатся с ним работать.
Мы начинаем наши уроки с того, что раскрываем этот клапан эмоций, а именно – валяем дурака. Мои вокальные данные много ниже среднего, но я сижу за роялем и пою, задавая им музыкально воплощенные вопросы. Школьники мне на них отвечают. Когда мы нахулиганимся, то берем в руки инструменты и занимаемся тем же самым: я играю на рояле вопрос, а они мне на своем инструменте отвечают. Будет это барабан, скрипка или арфа – не важно.
Так у нас проходят занятия по расписанию. А вот после них, как бы в свободное время, мы уже занимаемся музыкой, которую сочинили они. Ребята приходят ко мне, и мы слушаем их музыку, обсуждаем, что-то меняем.
– А как вы работаете с клапаном эмоций?
– Я объясняю им, как он работает. Есть закономерности, я их называю «три пункта моего помешательства» – жанр, функции, дыхание. Эти пункты, как мне кажется, определяют работу клапана эмоций. Ведь музыка – это эмоции и чувства, которые существуют вне зависимости от жанра, эпохи, «национальности» произведения. Поэтому на занятиях я рассказываю ребятам, какие бывают музыкальные жанры и функции. Каждый раз, когда я им что-то показываю, моим аргументом становится творчество тех, кто оставил после себя гениальные творения: от Иоганна Себастьяна Баха до Валерия Гаврилина.
.jpg)
– Над каждым произведением ребят вы работаете вместе с ними. Как правильно подходить к правкам авторского материала?
– В Санкт-Петербургской консерватории имени Н.А. Римского-Корсакова я учился сразу на двух факультетах: по специальности «фортепиано» и на композиторском. По композиции моим педагогом был народный артист России, профессор, заведующий кафедрой Борис Александрович Арапов, урок с которым продолжался ровно столько, сколько продолжалось то, что я ему приносил. Я показывал свое произведение, а он мне говорил: «Отлично! А что дальше? Ну, тогда иди и работай».
Поэтому когда я занимаюсь с ребятами, сначала проникаюсь их материалом, как будто он мой. Я себе позволяю делать правки, но это они – творцы, поэтому никого не принуждаю принимать мою позицию. После первого показа я обычно не выношу свое суждение, нужно еще раз послушать и осмыслить материал. Зато потом моим аргументом становится не «нравится/не нравится», а похожий пример из наследия великих мастеров. Кроме того, я опираюсь на «три пункта помешательства».
– Часто бывают ситуации, когда автор не согласен с вашими правками и вы оставляете решение за ним?
– В июне у меня была девочка-скрипачка. Она принесла свое сочинение, и я начал ей что-то показывать, как мне казалось, улучшать. Я ей даже предложил переделать произведение для струнного квартета. Но когда она села за рояль и сыграла мне первоначальную версию произведения, я признал: «Был не прав, давайте для рояля». Причем до этого с моими правками она соглашалась, не возражала, видимо, на нее действовал авторитет возраста.
– Иногда в «Сириус» приезжают ребята, которые до этого музыку не сочиняли. Какой совет вы даете новичкам в этом деле?
– Композитор должен уметь услышать свой материал. Когда-то Иван Бунин заметил: «Я раб своих героев». Когда ты начинаешь руководить своими героями, то нарушаешь природу повествования, перестаешь подчиняться логике поведения персонажа. Композитор Ян Сибелиус тоже говорил: «Я слуга своих тем». Поэтому я считаю, что автор произведения должен слышать не то, что он хочет, а то, что дает ему материал. Нужно очень внимательно слушать, что из него можно сделать. И это я показываю на примере музыки Иоганна Себастьяна Баха, Дмитрия Шостаковича, Петра Чайковского, Сергея Прокофьева, Валерия Гаврилина и многих других.
.JPG)
– На каждой программе по музыкально-исполнительскому искусству проходит концерт собственных сочинений. Как вы выбираете для него тему?
– У нас каждый концерт проходит не просто потому, что мы что-то сочинили или что-нибудь показали. Есть идея: либо это сюжет, какая-нибудь конкретная история, либо тема. Вместе с ребятами мы выбираем что-то одно и начинаем работать в этом направлении. Так, например, на одной программе был концерт под названием «Мир чувств человеческих» про любовь, ревность, ярость, тоску, нежность и другие наши эмоции.
На этой программе фаготист Андрей Грач предложил тему концерта: «Истории, которых не было». Приключение, которое не случилось, путешествие, в котором я не побывал, возлюбленная, с которой не встретились. Должно получиться интересно.
– Музыканты в «Сириусе» справляются с такой сложной задачей, как создание собственных произведений?
– За то короткое время, которое ребята проводят на программе в Образовательном центре, все они делают шаг вперед, а некоторые из них – очень большой. Участники программы талантливы и заинтересованы в работе, это и помогает осваивать даже очень сложный материал. Курс занятий в «Сириусе» я обычно заканчиваю словами: «Сочиняя свою музыку, ты лучше понимаешь, чего это стоит, когда играешь музыку других, в том числе гениев!»
