В декабре в «Сириус» впервые приехали лингвисты. На направлении «Литературное творчество» 79 учеников выясняют, как наука исследует устройство, изменение и функционирование языка.
Об изучении взаимосвязи языка и мышления школьникам рассказал российский лингвист, доктор филологических наук, автор книги «Русский язык на грани нервного срыва» Максим Кронгауз.
.JPG)
Может ли человек мыслить, не прибегая к помощи языка? Часть исследователей полагает, что мышление существует только на базе языка, и фактически отождествляет эти понятия. Другая часть считает, что наша способность изъясняться – это инстинкт. Потенциал языка иллюстрируют примеры, когда обезьян обучали человеческому языку, после чего животное менялось, не хотело возвращаться в свою привычную среду и начинало относить себя к человеку.
Согласно гипотезе лингвистической относительности, структура языка влияет на мировосприятие и воззрения его носителей. Это суждение известно как гипотеза Сепира – Уорфа (по имени ученых Эдуарда Сепира и Бенджамина Уорфа).
«Предположение состоит в том, что люди, разговаривающие на разных языках, иначе узнают мир и мыслят. Например, в английском языке – одно название для снега, а в эскимосском – много разных видов, а общего названия снега нет. Раз язык устроен иначе, делается вывод, что и мышление устроено иначе. У гипотезы Сепира – Уорфа есть две версии. Сильная версия предполагает, что язык предопределяет мышление, а слабая, что язык только влияет на мышление», – объяснят Максим Кронгауз.
Противоположную гипотезу выдвинул американский лингвист Ноам Хомский, который считает, что у человека есть врожденные языковые способности. Его последователь Стивен Пинкер (автор книги «Язык как инстинкт») отстаивает позицию отсутствия связи между мышлением и языком. По его мнению, язык дан человеку как некий инстинкт, поэтому он никак не связан с процессами мышления.
«Рождаясь в американском обществе, человек выучивает английский, рождаясь вне общества, не выучивает никакой. Инстинкт утрачивается, если прожить от рождения до определенного возраста вне человеческого общества, – говорит лектор. – Пинкер очень наглядно показывает разрыв языка и мышления, в частности находя примеры людей с высоким интеллектуальным коэффициентом, но с плохой речью и наоборот».
В 50-х годах гипотеза Сепира – Уорфа достигла пика, когда в Чикаго провели междисциплинарную конференцию, в которой участвовали не только лингвисты, но и социологи, психологи и философы. Затем начался период ожесточенной критики, в том числе со стороны последователей Хомского. Один из его сторонников, лингвист Дэниел Эверетт, с 1977 по 2009 год осуществил серию полевых экспедиций в Амазонию к племени пирахан сначала как христианский миссионер, потом как ученый-лингвист. Изначально Эверетт хотел рассказать им о христианстве, но его миссия потерпела провал. Когда лингвист пытался говорить с ними об Иисусе, они спрашивали: «Ты его знаешь? Ты его видел?» Индейцы пирахан на уровне языка не способны говорить о том, что не находится при них здесь и сейчас. В их языке также отсутствует рекурсия (вложенные предложения и конструкции) и числительные.
«В каком-то смысле все это является подтверждением гипотезы Сепира – Уорфа, и можно сказать, что она взяла реванш за все года ее преследования. Но была предложена немного другая интерпретация: не язык предопределяет мышление, а некоторая общая, более глубокая вещь, которую можно назвать культурой и цивилизацией. В частности, пирахан не нуждались в счете, ничего и никогда не запасали, ничего не считали, поэтому в их языке и нет цифр. Глобально обсуждение влияние языка на мышление ушло на второй план», – поясняет лингвист Максим Кронгауз.
.JPG)
Сегодня ученые сосредоточены на том, чтобы проследить связь между когнитивными способностями с языком и культурой и описать конкретные механизмы их взаимодействия. Ученым важно показать не только существование этой корреляции, но и то, какие следствия из этого вытекают. По мнению Стивена Пинкера, мышление вне языка возможно, а язык не зависит от мышления. Современный мир отчасти подтверждает это. Маленький ребенок, еще не овладев языком, решает какие-то компьютерные задачи: включает игры, открывает и листает изображения. Это показывает, что мышление существует еще на доязыковом уровне, но вопрос о связи языка и мышления по-прежнему открыт.
