Образовательный центр «Сириус» регулярно приглашает к участию в программах именитых преподавателей. В июльском интенсиве по музыкально-исполнительскому искусству с талантливыми детьми работает один из самых востребованных скрипачей современности, доцент Московской консерватории, неоднократный победитель крупнейших международных конкурсов Граф Муржа. Гость «Сириуса» рассказал, что поможет молодым скрипачам в совершенствовании навыков, в каких ситуациях качество музыкального инструмента выходит на первый план и почему важно наполнять музыку жизнью.
– Вы преподаете в «Сириусе» не в первый раз. Над какими главными навыками работаете на мастер-классах с детьми в этом году?
– Один из главных моментов – научить молодого музыканта правильно, эффективно заниматься дома, ведь постоянно находиться с преподавателем невозможно. С учениками мы выясняем, какие моменты становятся самыми сложными, затем учимся прорабатывать их самостоятельно, без педагога, разбираем, что делать, если не получается. Умение самостоятельно совершенствовать навыки здорово помогает молодым скрипачам. И не только в техническом плане. Оно еще и формирует собственное видение, ощущение, понимание музыки. Считаю этот метод универсальным, учу ему всегда. На интенсив по музыкально-исполнительскому искусству в этом месяце ко мне приехали шесть скрипачей. Все старательные, думающие, развитые, нацелены на результат, что радует меня как педагога.
– С какими сложностями чаще всего сталкиваются дети, когда учатся играть на скрипке? В частности, ученики из «Сириуса», может быть, сами обращаются с запросом отработать какие-то конкретные навыки?
– Скрипка – один из самых непростых инструментов. На ней в принципе трудно играть чисто, а осваивать ее куда сложнее, чем, например, рояль. У скрипки нет клавиатуры, ладов, поэтому все строится на внутреннем ощущении интонации, памяти пальцев, музыкальном слухе. В профессиональной среде шутят, что интонация – совесть скрипача. Это хоть и произносится с улыбкой, но соответствует действительности: интонация прежде всего. Скрипач, который проработает проблемы интонирования, сразу решит для себя очень многие моменты.
– Если музыканту средней руки дать инструмент выдающегося мастера, он заиграет лучше? Или, если ты виртуоз, нет большой разницы, на чем играть?
– В музыкальной среде есть поговорка: «Не имей Амати, а умей играти». Профессионал может добиться результата и не на самом лучшем инструменте – вопрос только какими усилиями. В частности, качество инструмента важно на музыкальных конкурсах.
Конкурс высокого профессионального уровня имеет не менее трех туров. Если играешь на посредственной скрипке, уже во время первых двух вкладываться в результат придется намного больше. Выйти в финал на плохой скрипке можно, но в третьем туре конкурсанту нужно играть с оркестром. И тут возникают основные вопросы, связанные с уровнем инструмента. У конкурентов могут быть лучшие итальянские скрипки, а на них играть легче, на представление программы уходит значительно меньше сил, которые в финале ох как нужны. Их может попросту не хватить из-за плохого инструмента. Качественный инструмент дает больше контрастов, иногда – больше звука. Тембрально эти скрипки бывают настолько интересны, что «пробивают» зал даже не за счет силы звучания, а за счет его окраски.
Ну а если дать итальянскую скрипку слабому, плохо играющему человеку, разницы, как вы понимаете, не будет.
– Продолжая тему музыкальных конкурсов: сохраняют ли они актуальность, могут ли молодому музыканту помочь сделать профессиональный рывок – выйти на большую сцену или попасть в хороший оркестр?
– Музыкальные конкурсы продолжают нести свою функцию, а их участники по-прежнему имеют стремление к высокому уровню игры. Главное, любой конкурс является стимулом к занятиям. С этой точки зрения терять позиций он не может, поскольку это цель, к достижению которой ведут многие часы подготовки.
Если говорить о конечном результате конкурсов, в этом отношении их значимость несколько снизилась. К примеру, скрипача Давида Ойстраха, когда он взял первую премию в Брюсселе на конкурсе имени королевы Елизаветы, дома встречали как героя. И так было со всеми двенадцатью лауреатами. Когда музыканты возвращались победителями, им старались организовать гастроли, обеспечить активной концертной жизнью. Музыканту не нужно было думать об ее организационной стороне, только качественно выполнять свое дело. Сегодня в России море конкурсов разного уровня, в том числе самых маленьких. Значимость звания лауреата снижается: можно быть лауреатом конкурса Чайковского, а можно – межквартирного конкурса. Но небольшие конкурсы имеют право на жизнь, поскольку это тоже цель, требующая процесса подготовки.
Основная проблема крупных конкурсов сегодня – зачастую там состязаются между собой ученики членов жюри: педагогов и профессоров, идеи которых они и выполняют. Эти молодые музыканты имеют подготовку международного уровня, но, подчеркну еще раз, они по большей части выполняют чужую волю, а не воплощают свои идеи, исполняя музыку. Но эта тенденция, думаю, будет сильно меняться за счет того, что в некоторых конкурсах сейчас снимается лимит возраста. То есть участвовать можно и в сорок, и в пятьдесят, и в шестьдесят… А это уже намного интереснее. К примеру, в 2025 году в Дубае пройдет серьезный конкурс, где нет лимита возраста. Участвовать будут музыканты со всего мира, в том числе российские. В шести городах ведется обстоятельный отбор, и те, кто займет там на просмотрах первые места, отправятся на главный конкурс.
– А можно сравнивать музыканта, которому 18 лет, с музыкантом, которому 40?
– Нужно. Потому что 18-летний будет учиться у того, которому 40. А тот, которому 40, может считать, что уже многому научен и поэтому меньше времени тратить на занятия. Это дополнительный стимул к совершенствованию игры.
– В чем традиции русской скрипичной школы? Обучаете ли вы им воспитанников «Сириуса»?
– Дети изначально уже находятся в традиции, потому что основная часть педагогов, которые приезжают работать в «Сириус», – наследники и продолжатели русской скрипичной школы. В это понятие входит масса деталей, но главное – уровень этой школы в мировом масштабе по-прежнему остается очень высоким. Это касается всех струнных, не только скрипки. Важно, что в стране создаются все условия для того, чтобы русская скрипичная школа продолжала быть сильной. В этом смысле «Сириус» – совершенно потрясающая идея, которая помогает выращивать профессиональных музыкантов всех специальностей. Это наша база.
– Что посоветовали бы детям-скрипачам, которые учатся у вас в «Сириусе», и тем, кто еще приедет?
– В первую очередь работать над интонацией, сюжетом и идеей произведения. Учиться слышать музыкальную фразу более длинно, а сочинение – в контрастах. Играть не однообразно: так, чтобы все время было интересно слушать, чтобы внутри была пульсация. В музыке ведь все как в жизни. И чтобы она, как сама жизнь, лилась легко и свободно, ее нужно наполнять содержанием и дыханием.
